От морозного дыхания слипались ноздри, пальцы на руках и ногах разом отнялись. Локи, придавленный его телом, слабо застонал. Тор сел и с изумлением уставился на стены спальни, покрытые морозными узорами. От его дыхания шел парок, шкура, которую они сбили, взялась инеем. Локи мучительно пискнул, юркнул под одеяло и скорчился там, постукивая зубами.
- Ты что тут устроил? – покачал головой Тор, встал и босиком пробежался к окну, ежась от холода. Открыл ставни нараспашку, впуская ночной душистый, теплый Асгардский воздух в промерзшую насквозь спальню. Локи высунул из-под шкуры покрасневший от холода носик, попытался что-то наколдовать, однако его магия не сработала, так что Локи только махнул рукой и удобнее устроился в кровати. Зашипел беззлобно, когда Тор задрал на нем шкуру и развел ноги.
- Я хочу проверить, что ты не повредился, - пояснил ему Тор, осторожно пропихивая палец в припухшее, горячее и влажное отверстие.
Локи недовольно замычал, а Тор убедился, что крови на пальце нет, только семя.
Тор лег рядом, а Локи приник к нему, устроил тяжелую голову на груди Тора, задумчиво смотрел в потолок. Тор задремал, а когда проснулся на рассвете, то обнаружил, что Локи ушел еще ночью – его половина кровати успела остыть, а подушки выпрямились.

Покои были заперты, но Тору было с утра некогда выяснять отношения, он схватил молот, накинул новую кольчугу, вместо той, которую Локи так легко разорвал, и ушел на площадку – тренироваться и сгонять неоправданную, неясную злость на Локи.
Тор надеялся, что после заката солнца покои Локи гостеприимно откроются для него, и одновременно, глубинным чутьем знал, что ничего подобного, Локи будет упираться до последнего. Он только онемел, а не поглупел. И дурного нрава не утратил. Колдовать он пока не мог, однако это ничуть не помешало бы Локи затевать какую-нибудь пакость. Конечно, теперь Локи было не с руки пакостить в Асгарде, своем новом доме, однако Лафейсон проворачивал свои хитроумные комбинации не выгоды ради, а исключительно из чистой любви к искусству обмана.
Тор и хотел бы верить, что он сам сможет сдерживать Локи в его разрушительных способностях, но и понимал, что Локи не испытывает к нему ни любви, ни даже привязанности. Может быть страсть, может быть, интерес, не испытывал ненависти – и на том спасибо. Может быть, Локи поостережется шалить с асами, опасаясь гнева Тора, но скорее всего, сначала он набедокурит, а уж потом подумает о том, что сбежать ему теперь некуда, и что собственный супруг может накрутить ему уши.
Тор, размахивая молотом, вдруг мучительно задумался над этим вопросом. Локи был ему законным супругом, а значит, Тор обязался защищать его от нападок, как гласил порядок, заведенный в семьях. Однако Тор считал себя асом справедливым, и признавал, что Локи – не невинная девица, способная, разве что, на ругань со свекровью. Значит, если Локи снова наворотит дел и совершит злодеяния против асов, его придется выдать на справедливый суд. Тор почему-то подумал сразу об обнаженном, босом боге обмана, обнимающем себя сиротливо за плечи, беспомощном, с зашитым ртом. Глупость это, разумеется, Локи никакая не бедная овечка, да и не горит никто желанием рассматривать его голышом, но Тор почему-то страшно рассердился, как будто на Локи уже посягнули.
Стальные манекены так и захрустели под взмахами его молота, наклонялись от ударов, как сбитые ветром колосья.
Впрочем, через несколько минут Тор успокоился и нашел для себя решение. Если Локи вспомнит свои дурные привычки и снова начнет делать гадости, Тор, конечно, как верный муж будет покрывать его грешки, пока Локи не даст повода усомниться в себе. Однако если Локи совершит что-то серьезное, Тор сам его накажет. Так накажет, чтобы у Локи вся дурь вылетела из головы, и осталось только рукоделие и присмотр за детьми, как у хорошей, верной жены.
Тор вдруг выронил молот и расхохотался, игнорируя удивленные взгляды других воинов. Он просто представил, что сказал бы Локи на прялку и пяльцы, вздумай Тор поднести ему такой свадебный подарок.

И, естественно, двери покоев вечером оказались закрыты.

Тор даже обалдел от такого нахальства. Он, можно сказать, открыл Локи свою постель, а этот мерзкий холоднокровный червяк демонстрировал, что расположение Тора ему ничуть не нужно. Мьельнир, заботливо уложенный в сундук, вылетел со свистом, рукоять привычно легла в ладонь Тора, а в следующую секунду молот звучно, со звоном, выбил замок из деревянной двери. Тор пнул дверь ногой и встретился нос к носу с раздраженным Локи. Трикстер придерживал на груди мокрую, расшнурованную рубаху, облепившую его сухощавое тело. Видимо, Локи пулей вылетел из купальни, когда начался погром. Уставился на Тора с таким негодованием, как будто тот, по меньшей мере, разрушил полмира, а не выбил дверь в покой неуступчивого бога обмана.
- Не запирай больше дверь, - обманчиво спокойно сказал Тор, поигрывая молотом. – Я ее все равно выбью.
Не удержался и хряпнул по двери так, что та сорвалась с верхней петли, повисла криво и заскрипела. Локи подпрыгнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки, дернул шнуровку, стягивая ворот рубахи, выпрямился царственно и указал пальцем на дверь, намекая, что Тору тут никак не рады.
- Нет уж, - упрямо сказал Тор, подкрадываясь к нему. – Пошли в спальню.
Локи хмыкнул и отвернулся, собираясь, видимо, вернуться в купальню.
- Я не желаю спать один, - стальным голосом произнес Тор, разом растеряв все дружелюбие и терпение. – Я не для того женился.
Локи тут же вздернул нос, обернулся и поглядел на Тора пренебрежительно, некрасиво скорчив свою острую мордочку в гримасу. Наверное, не будь он заштопанным, как чулок, на Тора вывалилась бы уйма совершенно ненужных ему упреков и разъяснений, что дипломатический брак вовсе не подразумевает под собой регулярные сношения.
Дожидаться пантомимы на эту тему Тор не стал, сгреб Локи в охапку, закинул на плечо и потащил в спальню. Локи тут же принялся извиваться, вертеться, вцепился ногтями Тору в спину и принялся мстительно и беспощадно драть, оставляя ссадины. Тор от души хлопнул его по заднице, с которой как раз свалилась рубашка. Локи, не смотря на сшитый рот, пискнул от неожиданности и гнева, и бессильно боднул Тора лбом в плечо. Тор даже расхохотался от такой попытки сопротивления, скинул Локи на кровать. Тот скривился, демонстрируя свое отношение к подобным пещерным повадкам. Тор собирался усадить его себе на колени и отлично провести время перед сном, однако Локи вдруг сел, стащил рубашку, потом улегся на спину и развел бесстыдно ноги, демонстрируя жертвенное согласие.
- Ты чего это? – удивился Тор.
Локи взглянул на него краем глаза, шумно вздохнул и раскинул руки, заодно и ноги разводя пошире.
- Э, нет! - рявкнул Тор, которого подобная оскорбительная готовность возмутила и даже обидела. – Я хочу, чтобы ты спал со мной рядом, а для соития я не в настроении.
Это была неумелая ложь, так что Тор тут же ушел в свою купальню, чтобы окончательно не потерять лицо перед Локи.
Локи же, в свою очередь обиделся, не ожидав, что Тор так легко от него откажется. Локи уже целую схему выстроил, как Тор сейчас на него ляжет и можно будет сохранить вид гордого и неуступчивого, и, заодно, получить массу удовольствия под Тором. А потом снова изображать из себя неуступчивого, потому, что это не Локи согласился, а Тор его принудил. А так выходило, что Локи сам напрашивался на близость, а Тору это вовсе и нужно не было.
Локи разобиделся окончательно, отполз на край кровати и замотался в шкуру. Потрогал себя с горечью за нить на губах. Если бы не она… о, если бы не она, он был уже стал царем Асгарда, отправив Тора к Хель, наказав дочери вовек не выпускать этого полоумного. Но в любом случае, если бы не этот прощальный подарок от Лафея, Локи бы нашелся, что сказать Тору и прогнал бы его с позором.
Тор как раз вернулся, вытираясь полотенцем, швырнул его прямо на пол и забрался в постель. Не попытался коснуться Локи, только подтащил к себе свое одеяло, закутался в него и задремал. Локи терпеливо ждал, пока Тор заснет, потому что, несмотря на обиду, от Тора шло ровное тепло, которое Локи привлекало, как душистый цветок - бабочку.
Локи поглядывал-поглядывал, пока не убедился, что Тор ровно, спокойно дышит. Осторожно подкрался к нему, коснулся на пробу холодной ногой, но Тор привычно всхрапнул и раскинул руки, чуть не зашибив Локи по голове. Локи тут же осмелел, устроился рядом, прижимаясь замерзшими ступнями, коленями, бедрами и грудью к горячему, словно печка, Тору. Начал рассматривать спящего Одинсона, заглядывал в лицо, а Тор, подсматривающий на Локи из-под густых ресниц, лежал ни жив ни мертв, сгорая от любопытства. В глазах Локи было что-то странное, волнующее. Он так внимательно рассматривал лицо Тора, как будто что-то искал. Или как будто представлял, как воткнет свой свадебный подарок Тору между бровей.
Впрочем, через несколько минут Локи согрелся, перестал хмуриться, провел пальцем по колючей щеке Тора и невольно улыбнулся. Улыбка у него получилась кривая и неуклюжая, натянула губы и Локи тихонько, зло охнул, стер кончиком пальца выступившую каплю крови и осторожно размахал ее по губам Тора, что-то при этом почти беззвучно промычав.
Еще через несколько минут Локи отяжелел, начал сонно моргать, лег Тору подмышку, ткнувшись лицом в шею, и крепко заснул.

Локи как будто пропал на неделю. Тор только слышал новости о нем, однако самого Локи ни разу не видел, как будто тот растворился в воздухе. Тору докладывали, что Локи выходит за едой, докладывали, что Локи посещает библиотеку Асгарда и таскает оттуда свитки, наверняка, затевая что-то ужасное. Стража доложила, что Локи иногда ходит в царскую сокровищницу, однако что он там делает, никто не знал, а спрашивать у Хеймдалля Тор постеснялся. Локи гулял в парке, бродил по замку, словом, жил полноценной жизнь аса, однако Тор ни единого раза его не видел. В общую спальню Локи больше не выходил, ночуя в своих покоях.

Первый раз за неделю Тор увидел Локи, как не странно, на площадке для тренировок. Локи развлекался, избивая стражу шестом, а Тор, услышавший шум, остановился посмотреть на своего потерянного супруга. Локи больше не хромал, да и ранки, видимо, поджили - Локи выглядел злобным и самоуверенным стервецом. Впрочем, когда стража закончилась, Локи огляделся и увидел Тора, тут же прищурился, глядя зверем. Тор спокойно вышел на площадку, откинул плащ в сторону и сказал миролюбиво:
- Давай сразимся?
Он даже, в принципе, был готов получить пару раз от Локи шестом по шее, лишь бы тот успокоился. Однако Локи вскинул голову, схватил шест, повернулся к Тору спиной и ушел. Любому другому Тор крикнул бы в спину упрек в трусости, но крикнуть подобного Локи он не мог. Впрочем, такие насмешки и упреки стекали с Локи, как вода с промасленной бумаги, он был слишком умен и слишком йотун, чтобы реагировать на подначки.

Второй раз Тор увидел Локи в библиотеке, подкупив Мунина сушеной печенюшкой. Стоило Локи обложиться свитками, корыстный ворон тут же полетел к Тору и каркнул в ухо, что птичка попалась. Честный Тор на бегу сунул ворону в клюв печенье, а сам помчался в библиотеку. За шесть дней он как-то соскучился по Локи… во всяком случае, Тор хотел бы знать наверняка, что Локи поправился.

- Что ты читаешь? – спросил Тор, увидев увлеченного Локи над горой свитков.
Локи дернулся от неожиданности, вскочил на ноги и поскользнулся на каком-то пергаменте.
- Я с мирными намерениями, - поспешил сообщить Тор, показывая голые ладони.
Мьельнир спокойно висел на боку, однако даже Тор понимал, что Мьельниром семейную жизнь не поправишь. Он мимолетно пожалел, что нельзя сунуть Локи в рот печенюшку, как тому же ворону.
Локи холодно посмотрел на пустые ладони, перевел беспощадный взгляд в открытое, растерянное лицо Тора.
- Я не хотел тебя обидеть, - брякнул Тор, с тревогой подмечая, что кожа Локи стала не просто бледной, а с синюшным оттенком.
Локи тут же скептически вскинул бровь, показывая насмешливым выражением скуластого лица, что не верит ни единому слову.
«Ага, не хотел, - сказали Тору ему выразительные брови. – Да прямо уж».
Тор засопел, стер пальцем пыль с какого-то свитка, небрежно сунутого между двумя полками. Посмотрел на то, что читал Локи, однако верх ногами он сумел разобрать только то, что Локи пытается научиться невербальной магии.
- Я хочу искупить свою вину, - твердо сказал Тор. – Чего тебе хочется, Локи? Золота? Драгоценностей?
Локи пожал плечами, гордо вздернул нос и снова уткнулся в свои книги, показывая всем своим неприступным видом, что ему и тут хорошо.
- Ну, нет, - Тор тоже мог быть ужасно упрямым, так что, несмотря на недовольство, явно проступившее на лице Локи, он пошел к нему прямо по свиткам, схватил Локи за руку и вздернул на ноги. - Пойдем.
Локи упирался до самого Бивреста. Сначала, пока он думал, что Тор тащит его в спальню, он дрался как кошка Фрейи, Тор с трудом замотал его в свой плащ, чтобы Локи не выбил ему глаза. Потом, когда Локи понял, что Тору от него потребовался не супружеский долг, он немного успокоился и воевал уже для вида. Локи был любопытен, и именно на это Тор рассчитывал, закидывая его поперек коня.
Локи недовольно замычал, забулькал, выражая негодование конской холке, однако Тор уже пустил лошадь галопом, а та высекала такие искры из Радужного моста, что Локи заткнулся и кое-как выпутался из плаща. Перед другими асами ему было не с руки сражаться с собственным супругом, так что Локи послушно откинулся спиной на грудь Тора и только зыркал по сторонам хитрыми, любопытными глазищами.

Тор остановил лошадь недалеко от края моста, снял покорного Локи и повел к Хеймдаллю.
- В Йотунхейм? – спросил страж моста с ехидцей. – Уже возвращаешь?
Локи так и взвился, Тор едва успел его удержать, схватив за плечи. Хеймдалль шарахнулся прочь, забыв даже, что может отбиться от безоружного Локи мечом.
- В Мидгард, - ответил Тор, стараясь не смеяться.
Локи перестал бодаться, поглядел на Тора с удивлением, а тот не стал ничего объяснять, взял Локи за руку, словно маленького мальчика, и повел к порталу.
- В Тронхейм, - сказал Тор, когда Хеймдалль вонзил меч в сердцевину портала.
Страж кивнул, а Локи задумчиво посмотрел на Тора.
- Я там частенько бываю, - смутился Тор, - думаю, что тебе там будет интересно.

К счастью, он не сказал, что Локи там понравится, потому что Локи определенно не нравилось. Тронхейм оказался маленьким городишкой, ютившимся в заливе холодной, быстрой реки. После золотого теплого Асгарда пронизываемый ветрами Тронхейм был серым, грязным и невзрачным. Локи на всякий случай вцепился Тору в рукав, переставлял ноги аккуратно, чтобы не вляпаться в грязные лужи.
Тор свернул к низкому зданию, сложенному из грубо обтесанных камней, и когда они спустились по вытертым ступенькам, то оказались в пивнушке самого затрапезного вида. Локи даже у цвергов в горах не видел такого безобразия.
Деревянные столы были липкими от грязи, на лавку Локи отказался садиться, пока Тор не подстелил ему свой плащ. В темных углах скрывались какие-то невнятные личности, и Локи тут же принялся к ним присматриваться, решив, что под защитой Тора может делать, что вздумается. Тор его не одергивал, заказал им две кружки с медовухой, кинув хромому трактирщику монетку.

На высокий глиняный жбан Локи, увлекшийся рассматриванием посетителей, посмотрел с удивлением.
- Пей, - добродушно сказал Тор, пододвигая к себе кружку.
Локи вытащил свою трубочку, осторожно пихнул между губ и брезгливо попробовал медовуху.
- Пей, не выделывайся, - посоветовал Тор, который за это время уговорил уже полжбана.
Локи, к его изумлению, понравилось, и он присосался так, что кружка закончилась быстрее, чем он насытился. Тор зычно подозвал трактирщика, дал ему еще пару монеток. Локи уже совсем осмелел, с неумным любопытством рассматривал и грязный трактир, и Тора, совершенно неуместного здесь, и подозрительных личностей, и столы, и связки колбас и лука, висящие у трактирщика за спиной. Локи за свою жизнь попадал в такие места и неприятности, о которых Одинсон понятия не имел, однако Мидгардом Локи брезговал и, как оказалось, совершенно зря. Впрочем, он и не думал, что наследник Одина будет ошиваться по таким злачным местам. Локи, совершенно неожиданно для себя, подумал вдруг, что Тору наверняка понравилось бы у цвергов. Впрочем, асы со цвергами враждовали, а Локи умудрялся находить и друзей, и врагов повсюду.
Тор поставил перед ним вторую кружку, а сам принялся жевать медовую коврижку. Локи с завистью проследил, как двигается горло Тора и как тот сочно сглатывает. Видимо от его взгляда кусочек коврижки встал у Тора в горле, так что тот закашлялся и больше уже не кушал так наглядно и нахально.

Локи, едва успевая крутить головой по сторонам и ловить обрывки разговора, выпил и вторую кружку, а Тор подсунул ему свою, нетронутую. Локи бы подумать, с чего это его возлюбленный супруг и наследник асов такой щедрый, однако в Локи уже булькали две кружки, и третья просилась к ним в компанию.
Тор краем глаза наблюдал, как Локи методично ужирается как не в себя. Тору и смешно было, и интересно посмотреть на пьяного Локи, и каким-то внутренним, инстинктивным чувством он знал, что это нужно Локи и поможет им обоим. Разошедшийся Локи принялся колотить жбаном по столу, требуя еще выпивки, и Тор кивнул трактирщику. Пятую чарку Локи не осилил, шумно вздохнул, разом потяжелев, и задремал у Тора на плече, прямо как красна девица. Начал посапывать, щекоча Тору руку прохладным дыханием.
Тор допил остаток его медовухи, крякнул от удовольствия, взвалил сонного Локи на плечо и вышел на улицу.
На городок упали сумерки, куры громко кудахтали, подзывая цыплят, заливались лаем собаки, а им отзывались, далеко-далеко, их сородичи, стерегущие на полях овец. Локи болтался на плече, словно куль, задевал поясницу Тора безвольно качающимися ладонями.

Хеймдалль, увидев, в каком состоянии Тор принес будущую царицу, только усмехнулся и ничего не сказал, закрывая портал. Тор на всякий случай накинул на спящего Локи плащ, чтобы не позорить его перед асами, пронес быстро во дворец и сгрузил на кровать в их общей спальне. Присел, перед кроватью и принялся стаскивать с Локи высокие сапоги, путаясь в хитроумных застежках. Локи как раз зашевелился, сонно промычал что-то и с трудом сел, уставившись на Тора мутными, недоумевающими глазами. Тор стащил с него сапоги, кинул их в сторону и принялся раздевать Локи, словно ребенка малого, а тот не вредничал, послушно поворачивался и задирал руки. Трепыхал длинными черными ресницами, пытаясь заглянуть Тору в глаза.
- Твои покои закрыты, - сообщил ему Тор, стаскивая с Локи перевязь, - ты их зачем-то закрыл, а где ключи я не знаю.
Локи замычал, дозволил снять с себя штаны и неуклюже, слабо пнул Тора в грудь голой ногой.
- Спать будешь тут, - пояснил Тор. – Я тебя пока тащил, совсем выбился из сил.
Локи отчетливо захихикал, колени у него разъехались, но Тор накрыл его одеялом. Локи обиженно прищурился, сел и взбил себе подушку, подсунул под спину, чтобы было удобно сидеть. Тор немного опешил под его неподвижным, как у змеи взглядом. Ему показалось, что Локи и не против предаться любовным утехам, однако после той неудачной брачной ночью Тор так перепугался, что просто так залезать на Локи ему было неудобно. Локи вдруг посерьезнел, помахал в воздухе рукой, показывая Тору, чтобы тот разоблачался.
- Что? – удивился Тор, стаскивая мундир.

Он проснулся рано утром по старой привычке. Однако уже рассвело, и птицы вовсю заливались пением, рассевшись на гибкие, позолоченные солнцем ветви. Тор сел, потер ладонью глаза, которые никак не желали расставаться со сном – и замер, ощутив на своих бедрах тяжесть.
Спящий Локи за ночь приполз к нему, как змея на тепло. Обвился вокруг, закинув длинные, тощие ноги Тору через живот, облапил сухощавыми руками за бока, устроив черноволосую голову на груди Тора.
Тор с изумлением рассматривал спящего Локи, изумляясь, заодно, и тому, что и на его веку случилось такое невозможное странное чудо – спящий в его объятиях Локи, бог обмана, змеиный король, недоношенный ледяной великан.

Локи был теплым, видимо, напитался горячим, щедрым, живым теплом самого Тора. Черные волосы разметались по постели, блестящие и гладкие. Тор смотрел на остренький, розовый носик Локи, на бледно-синие веки, под которыми бегали во сне глазные яблоки, на худую скулу, со старым следом мелкого ожога. Локи нельзя было назвать красивым и даже хорошеньким – он был откровенно страшненький, даже во сне его хоречья мордочка не теряла хищного выражения. Однако Тор считал себя человеком чести, и раз уж он женился на Локи и признал его своей законной половиной, придется терпеть и зловредный нрав, и холодные руки в своей постели.
Тор осторожно повернул лицо Локи в сторону, открывая своему взгляду зашитый рот и алую, сочную нить. В ранах Тор разбирался лучше, чем в дипломатии, так что он точно мог сказать, что шили очень аккуратно, и что во время этой странной, жестокой штопки Локи не дергался. А это противоречило всему, что Тор знал о Локи: тот никогда не спускал обиды, даже самой малой, и уж точно не позволил бы измываться над собой, но вот же – следы красноречиво говорили о том, что Локи терпел, пока игла протыкала ему губы.
Тор задумчиво провел пальцем по стежкам, размышляя над тем, что молчаливый Локи – это совершенно неправильно, будто это и не Локи вовсе.

А тот как раз громко засопел и проснулся от взгляда и прикосновения, моргнул и посмотрел на Тора снизу вверх. Ресницы у Локи были длиннющие, черные и загнутые вверх, однако спросонья его глаза были такого чудного цвета – ало-зеленого, что Тор даже опешил. Локи проморгался и посмотрел на Тора удивительно миролюбиво, без злости и даже без отчаяния, а с каким-то, даже, интересом, будто спрашивая, что дальше.
- А это украшение можно снять? – спросил Тор, осторожно спуская Локи на кровать.
Тот секунду помолчал и кивнул.
Тор несколько секунд размышлял, пока не сформулировал вопрос, и спросил:
- А ты ее снять можешь?
Локи отрицательно покачал головой, прижался к горячему Тору боком, греясь в его тепле.
- А я могу снять? – поинтересовался Тор, еще поразмыслив.
Локи снова отрицательно покачал головой, закутался в одеяло так, что торчал только нос и пара любопытных глаз.
- А кто может? – спросил Тор.
Локи тут же выбрался из-под одеяла. Ему и речь не понадобилась, он одним взглядом показал, кого считает умной половиной их странной пары, и это был явно не Тор.

Локи сполз с кровати, поежился и пошлепал в сторону своих покоев, поскребся ногтями в дверь и обернулся к Тору. Тор впервые видел нагого Локи в движении. Наверное, в йотунском обличии Локи был не таким привлекательным, однако в виде аса он был вполне ничего. Мускулы двигались под кожей спокойно и уверенно. Локи, не привыкший таскать на себе кольчугу, легко двигался, будто танцевал. Однако сильные руки напрягались, вырисовывались темные венки под кожей, Тор был уверен, что пальцы у Локи в мозолях от колдовского жезла. Локи напомнил Тору молодую виноградную лозу, гибкую и стройную, которую тяжело сломать. Сам Тор несколько раз дрался с Локи, и даже сейчас, когда из оружия у них были только собственные кулаки, он не был уверен, что одолеет. Так или иначе, но Локи оставался колдуном, а от них не жди честного боя.

Тор выбрался из постели, прошелся нагишом к своей сброшенной ночью одежде, принялся копаться в карманах, пока не извлек маленький ключик. Локи смотрел на него настороженно, прижавшись спиной к стене, однако Тор вовсе не собирался его трогать. Вместо этого он отпер один из сундуков, вынул Мьельнир и кинул его на глухо охнувшую кровать. Вытащил связку ключей и торжественно протянул их Локи. Тот подошел, опасливо взял связку и посмотрел на ключи.
- Это от покоев, от сундуков, от… м… сам узнаешь, в общем, - сообщил Тор, порылся в сундуке еще и вытащил нечто, замотанное в тряпицу. – А это тебе.
Локи с удивлением посмотрел на крошечный острый нож, больше похожий на булавку. Впрочем, кажется, это она и была.
- Прицепишь к рукаву, - пояснил Тор, видя изумление Локи, - он очень острый, и жалит насмерть.
Локи кивнул, позвенел ключами и отпер дверь своих покоев. Пропал там. Тор, одеваясь, только слышал, как Локи ходит туда-сюда и чем-то гремит. Когда Тор уже оделся в свои любимые одежды, запихнул свадебный мундир поглубже в сундук, из покоев Локи донесся плеск, и Тор на всякий случай поспешил туда.

Когда-то давно эти комнаты принадлежали Фригг. Однако когда холостой Тор переселился в эти покои, женскую половину закрыли и не навещали. Перед самой свадьбой Фригг распорядилась привести комнаты в порядок. Тор, поморщившись, пришел к выводу что тот, кто обустраивал эти комнаты, стремился угодить Локи. Полы выложили зеленым мрамором, и Тору казалось, что он идет босиком по мшистому болоту. Люстры, в отличие от его покоев, были не круглыми желтыми шарами, которые дарили умиротворение даже своим видом, а напоминали острые льдинки, о которые Тор частенько прикладывался боками или спиной в Йотунхейме. Эти люстры дарили беспощадный, резкий белый свет. Словом, для Локи тут устроили настоящий заповедник, где он должен был чувствовать себя замечательно, тогда как Тору тут же захотелось убежать прочь.

Локи нашелся в купальне, в белой чаше, наполненной доверху горячей водой. Пар клубился, пах лимонами, а черноволосая голова Локи торчала из воды совсем неуместно. Однако Локи выглядел умиротворенным. Лениво взглянул на Тора и вскинул брови в немом вопросе.
- Вот это твои покои, - неумно сказал Тор, только чтобы начать разговор. – Можешь тут жить и э-э-э… принимать гостей.
Впрочем, Тор тут же нахмурился, осознав, что асы к Локи в гости не пойдут, а йотуны, несмотря на перемирие, желанными гостями в Асгарде не будут. Локи, видимо, тоже об этом подумал, потому, что усмехнулся, чуть вскинув уголки губ. Удивительно, но лучше всего злорадную усмешку передали его тонкие, выразительные брови.
- И все же, ты можешь принимать тут того, кого захочешь, - твердо повторил Тор. – А кого не захочешь… не принимать.
Локи мгновенно вытащил из горячей воды руку и указал Тору на дверь, намекая, что его-то он как раз и не хочет принимать. Тот моментально обиделся, отвернулся и собирался было уже уйти, как вспомнил, зачем он сюда приходил, и остановился.
- Тебе не больно? – спросил он, показав на свой рот. – Наверное, нужно чем-то смазать… я попрошу у матушки бальзам.
Локи вдруг вытаращился на Тора так, как будто увидел его первый раз в жизни. Как будто это Тор был богом обмана и как-то очень жестоко подсмеялся над Локи. Впрочем, Локи тут же опомнился, пришел в себя и отрицательно покачал головой, что мазать его не надо и ничего у него не болит. Тор несколько секунд помедлил, однако Локи своего решения не изменил и все так же недоуменно и удивленно смотрел на Тора, как будто не мог взять в толк, зачем это Тор о нем беспокоится.

Утро было достаточно ранним, особо загулявшие гости все еще сопели под лавками, слуги быстро и бесшумно разбирали столы и приводили дворец в порядок, однако Тор обнаружил Лафея уже на Бивресте. Лафей и Один переговаривались о чем-то, наверняка делили свои новые обязанности и новые земли, однако до этого Тору не было никакого дела. Он распихал стражу, пробился через ледяных великанов, столпившихся возле Лафея, и оттеснил йотуна в сторону.
Лафей был здоровенный, смотрел сверху вниз критически, еще и осклабился ехидно. Если бы Тор не знал, чей Локи сын, то обязательно бы узнал после такого взгляда.
- Какого рожна? – зарычал Тор. – Мать твою и отца твоего, какого рожна ты мне подсунул? Что это такое?
Лафей оскалился совершенно издевательски и прогундел в ответ:
- Глуп ты, Одинсон. Скажи спасибо за такой свадебный подарок.
- Но он молчит! – рявкнул Тор. – Локи молчит, и это странно. Я так не привык.
- Ты только потому и жив остался, что он молчит, - фыркнул Лафей. – Локи не терпит власти над собой.
- Я его не боюсь! – рассердился Тор. – Как же он будет есть? Как это снять?
Лафей посерьезнел, прищурил алые глаза и посмотрел на Тора внимательно.
- Хочешь снять чары? – спросил он с легкой ноткой удивления. – Зачем же?
- Так будет правильно, - ответил Тор. – Я не желаю, чтобы Локи ходил с зашитым ртом. Что нужно сделать?
Лафей несколько секунд молчал, но потом наклонился и шепнул Тору на ухо, тихо-тихо, так, чтобы не услышал никто. У Тора закололо в висках от ледяного дыхания, на волосах и бровях осел иней, а Лафей выпрямился, хмыкнул, повернулся к Тору спиной и пошел, сопровождаемый великанами, к порталу.