Свадебный переполох охватил весь Асгард. Тор попытался было найти Локи, и спросить у того – зачем же он согласился, однако в такой неразберихе Тор не нашел бы даже своего отца, не говоря уже о боге, который умел скрываться лучше всех прочих.
Валькирии разносили по столам золотые блюда, расставляли цветы, полировали щиты воинов стражи. Стража чувствовала себя неуверенно, дозволяя йотунам спокойно расхаживать по дворцу. Впрочем, сами великаны не выглядели враждебно – им было жарко и неловко.

Тор, пытающийся найти Локи или хотя бы Одина, всякий раз попадался на глаза Фригг, и каждый раз мать подвергала его мучениям, все заново и заново одергивая неудобный и тесный брачный наряд. В итоге Тор просто забился в спальню к Огуну, где верные друзья принялись методично успокаивать его медом и винами, которые презентовало на свадьбу посольство Мидгарда.
Вольштагг уже исхитрился поругаться с какими-то цвергами, оттаскал их за бороды, поэтому тоже прятался – цверги пообещали устроить дипломатический скандал и затребовать его мужские причиндалы в качестве компенсации.
Тор молча пил, мрачнел с каждым кубком, поглядывая на расстроенную Сиф. Девушка не сказала ему ни единого слова, и хмурилась при каждом упоминании имени Локи, но Тор ее понимал. У него самого заныли зубы, когда Фандрал и Огун принялись обсуждать, во что превратится его жизнь с Локи под боком.
Во что превратится жизнь всего Асгарда, когда злоязыкий мстительный Локи станет чем-то вроде царицы.
- Чем-то, - прогудел Тор, поигрывая кубком. – Чем-то.
Он бы и рад был пожаловаться, как ему неохота идти в постель с холодным, тощим Локи, у которого ядовитое дыхание и острые насмешки, однако скромность не позволила Тору болтать. Тем более что Локи все-таки должен был стать его супругом, а выдавать семейные тайны посторонним – некрасиво.
Тор даже чуточку позавидовал Сиф. Она, хоть и была могучим воином, могла бы поплакать наедине. Он не мог, хотя от одной мысли, что Локи будет касаться его холодными пальцами, что его синие пятки будут касаться ног Тора – хотелось рыдать, подвывая.
Тор тяжело вздохнул, опрокинул еще один кубок – и выронил его, когда дверь с шумом распахнулась.
- Мать тебя разорвет! – пообещала золотоволосая Фрейя, покачав головой.
Тор заморгал, а Фрейя порхнула к нему, схватила за локоть и поняла на ноги. Хмыкнула, сообразив, что Тор уже здорово набрался. Вынула из прически веточку мяты, сорвала пару листиков и бесцеремонно сунула Тору между зубов.
- Жуй! Пойдем, тебя по всему дворцу ищут.
Тор несчастно поплелся за ней, подпираемый своими друзьями. Спутники Фрейи, большие пятнистые кошки, настороженно косили на него желтыми глазами.
- Ну-ну, - смягчилась Фрейя, слыша, как Тор тяжело вздыхает и сопит. – Это всего лишь брак, а не конец сущего.
- Лучше бы я женился на тебе, - пожаловался Тор, - или на Сиф, или…
- До меня ты не дорос, Одинсон, - спокойно заметила Фрейя, обернулась и поглядела на багровую от гнева Сиф.
Тора вдруг осенило, он остановился и осторожно положил ладонь Фрейе на плечо, покрытое нежной белой тканью.
- А ты можешь меня одур… - Тор запнулся в длинном слове, не протрезвев окончательно.
- Одурачить? – усмехнулась та. – Могу.
- Одурманить, - поправился Тор. – Сделай так, чтобы я сегодня влюбился в Локи, а завтра перестал.
Фрейя посмотрела на него с удивлением.
- Зачем тебе это, Тор?
В затылок Тору дышали друзья, которые тоже не поняли его замысла.
- Так мне будет легче перенести свадьбу, - пояснил Тор, - и брачную ночь. А завтра чары спадут, и я заживу, как прежде.
- Я богиня любви, а не плутовских фокусов, - рассердилась Фрейя.
Кошки почувствовали ее гнев, глухо зашипели.
- С такими вещами я шутить не стану, - негодовала Фрейя, испепеляя смущенного Тора взглядом. – Будь мужчиной, Одинсон, и исполни, что должно.
Тор только открыл рот, как из-за угла вынырнула Фригг, окруженная свитой ведьм, парочкой ледяных великанш, воронами Одина и стражей.
- Вот он где! – рявкнула обычно тихая Фригг.
Тор даже подскочил от неожиданности, а мать последний раз оправила его мундир, метая глазами молнии. Тор и не видел ее никогда в таком гневе. Наверное, если бы его не ждал свадебный пир, Фригг бы сейчас испепелила его на месте.
- Пойдем, - холодно и строго сказала она, взяла его под руку и повела в большую залу, откуда доносился гул сотен голосов.
- Мама, - одними губами сказал Тор, бледнея и беспощадно потея под тесноватой блестящей кольчугой.
- Ну-ну, - невнимательно отмахнулась Фригг, - улыбайся, сын, ты идешь на свадьбу, а не на похороны.
«Чтоб я сдох», - только и успел подумать Тор, когда Фригг ввела его в залитый светом зал.

Альвы-музыканты тут же заиграли на флейтах, ваны присоединились, мягко вступив на мандолинах, пронзительно, но удивительно мелодично вплелась волынка, забухали барабаны.
Фригг, ступая по мраморному полу, как по болоту, затянутому туманом, вывела мрачного Тора в центр зала, где уже стоял Один, тихо переговариваясь о чем-то с Лафеем.
Тор ожидал, что Лафей будет выглядеть, как заложник, как человек, у которого обманом и силой вырвали самое ценное, но нет, король ледяных великанов улыбался, показывая кривые, острые черные зубы, и выглядел изумительно довольным. Как, собственно, и Один.
Тор засопел от злости, сообразив, что обоих королям идея династического брака пришлась по душе. Интересно, что все-таки сказал про это Локи?

Лафей как раз увидел жениха, осклабился еще гаже и отодвинулся в сторону, и Тор увидел Локи.
Самого Тора за день до свадьбы мыли в семи водах, терли везде мочалками, стригли, брили, заставляли сто раз примерять костюм, словом, измучили неимоверно. Локи же выглядел так, как обычно: тускло блестела медная пряжка на плече, черный, подбитый мехом плащ ниспадал до пола. Впрочем, шлема с золотыми, остро загнутыми назад рогами на нем не было, вместо этого Локи был до ушей закутан в черную, непрозрачную ткань. Одни зеленые глаза сверкали зло и затравленно. Тор изумился, увидев как Локи принарядили, впрочем, он только порадовался тому, что бог обмана принял свое человеческое обличье. От настоящей синекожей формы Локи у Тора наверняка остались бы ожоги. А еще Тор порадовался тому, что у Локи замотан рот и он не сможет прямо на свадьбе или на пиру открыть свой мерзкий ядовитый рот и осыпать Тора постыдными насмешками. А то, что Локи закутали, как страшненькую девицу из южных земель… ну, мало ли какие в Йотунхейме свадебные обряды.

Фригг подтащила упирающегося наследника к отцам и трепетной невесте. Невеста оглядела Тора с такой яростью в сузившихся зрачках, что Тор даже поежился.
- Отдаю своего сына в твои руки, - пророкотал Лафей.
- Принимаю, - процедил Тор, а Один тут же ловко нацепил Локи на голову золотую, острую корону.
Корону, наверняка, сделали специально под Локи, каждая ее грань тянулась вверх иголкой, угрожала ранить любого, кто коснется. Темные изумруды даже в чертоге, залитом светом, не посветлели, так и остались почти черными, как капли крови какого-то странного морского чудовища. Хоть Тор и видел только глаза Локи, он был уверен, что Локи сейчас недовольно поморщился – корона, наверняка, весила чуть-чуть меньше Мьельнира. Тор с тоской подумал о верном молоте, который его заставили оставить в спальне.
- Даю за него приданое, - вел дальше Лафей, вперившись красными, беспощадными глазами в Тора, - Йотунхейм.
- Принимаю, - буркнул Тор, не ощущая никакой радости от долгожданной, наконец, завоеванной добычи.
Если бы он завоевал проклятый ледяной мир своими силами – тогда это была бы достойное приобретение, которое никто не смог, к тому же, забрать. Но получить Йотунхейм через постель Локи… это было как-то низко. Тем более что Локи, как законный супруг, всегда мог уйти и забрать свадебное приданое обратно.

- Прими моего сына в мужья, - вступил Один, когда Лафей замолчал.
Локи прищурился, и Тор напрягся, ожидая, что Локи сейчас выкинет какой-нибудь фокус, однако тот только кивнул.
Лафей тут же вынул из рукава длинной серой хламиды ледяную корону. Тор и глазом моргнуть не успел, а тяжелая, холодная корона возлегла ему на голову. Проклятые йотуны и тут не удержались от коварства – ледяной обруч, переливающийся радугой, прямо как Биврест после дождя, внутри был усыпан острыми, как стекло, колючками. Тор едва удержал стон, когда корона прочно обхватила его голову, а острые грани впились в кожу, оставив мелкие ссадины и царапины. Вот теперь Локи самодовольно прижмурился, так что Тор еле удержался, чтобы не отвесить новоиспеченному супругу затрещину.
- Вступи в нашу семью, - спокойно сказал Один в полной тишине, - стань нам дочерью, женой и матерью.
Фраза была традиционная, и видимо Один не сообразил, что ее нужно было как-то сменить. Локи даже задрожал от гнева среди всеобщей неловкости. А Тор, не найдя лучшего времени, тихо захихикал, однако смех его разнесся в тишине, вызвав смешки. Локи оцепенел от гнева, а Тор, увидев глаза матери, тут же взял себя в руки. Протянул ладонь к Локи, а тот, совершенно машинально, обхватил пальцы Тора. Один тут же ловко обвязал их ладони ремешком, застегнул его и потянул вверх, показывая, что руки сплетены и брак заключился.

Чертог взорвался гулом. Кто-то хлопал, кто-то выкрикивал поздравления, кто-то подсмеивался. Тор молчал, чувствуя ладонью холодные и влажные от пота пальцы Локи. Странно, он бы никогда не подумал, что Локи способен волноваться.

На пиру Локи ничего не ел и даже не пил, равнодушно и устало сверкал глазами, рассматривая веселящихся богов. Танец Фрейи и валькирий оставил его равнодушным, как и танцы ледяных великанш. Борьба великанов и воинов Асгарда тоже его не развеселила. Тор не то, чтобы следил за ним, но озабоченно поглядывал, пытаясь придумать, чтобы такого сказать Локи, чтоб было и достаточно вежливо, и уместно, и не слишком уж глупо. Однако каждый раз, натыкаясь на ненавидящий взгляд Локи, Тор прикусывал язык и обращал свое внимание на свадебные представления.
От Тора потихоньку отставляли кубки и Фригг, и Один, и даже Фрейя, которая крутилась неподалеку. Перед Локи кубок так и стоял нетронутым, и рубиновое вино выдыхалось, брошенное без внимания.

Йотунхейм встретил недружелюбно.

Собственно, никого и никогда этот промерзший, полумертвый мир не встречал дружелюбно, однако Тору устраивали и более… горячий прием.
Бывало, что он и его воины не успевали еще толком выбраться из портала, как тут же попадали в гущу битвы. Чаще всего, конечно, им давали пару минут прийти в себя, и начиналась сеча, так любимая сыном Одина. Сейчас же никто не вышел к ним, несмотря на то, что Тор и его маленькое, но мощное войско эйнхериев бряцало оружием, звенело доспехами и бранилось на холоде во весь голос.
Тор не любил ощущать себя дураком, и именно поэтому любил драки, ведь там ему не приходилось думать – инстинкты и боевые умения всегда выручали. Но теперь он чувствовал себя глупо – явился сражаться, а противник не появился.

Тор растерянно оглядывался, однако только ветер выл и противно скрипел, носясь между торчащими, как зубы у дракона, острыми льдинами. Лед тускло переливался, отражая мутный свет погибающей звезды, потрескивал от жгучего, пронизывающего мороза. На секунду Тору показалось, что сбоку, у темной базальтовой скалы, что-то пошевелилось - он вскинул молот, и дружина тут же выстроилась в боевом порядке. Однако это была всего лишь фигурная сосулька, отразившая нечто черно-зеленое. Тор поморщился.
- Локи.
- Богатырь пришел, - глумливо заявил бог обмана, свесив ноги с высокой, гладкой льдины, торчащей из холма.
Тор мрачно посмотрел на его черные поблескивающие сапоги из шкуры виверны. Локи поигрывал длинным, тонким жезлом, крутил его в пальцах, словно жезл ничего и не весил.
- Чего тебе, мокрица? – хмуро спросил Тор. – Где твои воины? Пусть выходят, и мы сразимся!
- А мы так ждали, так ждали, - поделился проникновенно Локи, насмешливо поглядывая на Тора алыми, злыми глазами. – Давно ты не навещал нас, Одинсон.
- Так вот же я пришел, - не утерпел Тор, а Локи вдруг расхохотался, запрокинув голову.
Тор насупился. Он сотни раз обещал себе не заговаривать с сыном Лафея, не поддаваться на его подначки, не попадаться, словно дурак какой-то, на его шпильки, и все-таки не удерживался. Иногда Локи появлялся в Асгарде, и тогда не было более яростного охотника на него, чем Тор, но мерзкий йотун всегда ухитрялся сбежать, прежде чем его ловили, при этом пакостил он знатно, шумно и с размахом.

- Знаешь, у нас тут кроме тебя и другие забавы есть, - сообщил Локи, отсмеявшись. – Шел бы ты откуда пришел, о могучий.
Тора даже скривило от насмешливого обращения. Локи всем своим видом показывал, насколько низко он оценивает наследника Асгарда и его бойцов. Хорошо, хоть не плюнул с этого своего насеста.
- Я до тебя доберусь, - пообещал Тор, в который раз уже, - я с тебя шкуру сдеру.
Локи спокойно вытащил короткий нож из-за пояса и принялся чистить ноготки. Тор онемел от такого нахальства.
- Как там в Асгарде? – ехидно спросил Локи, не отрывая взгляда от пальцев. – Тихо? Спокойно?
Он злорадно усмехнулся, так что Тор не выдержал, подскочил к стеле и с размаха грохнул молотом. Лед пошел трещинами, однако стела уцелела.
- Слезай, слякоть! – негодовал Тор, дробя лед Мьельниром. – Слезай, хорек негодный! Я тебе покажу!
В ответ Локи прицельно швырнул в него сосулькой, да так ловко, что Тор едва успел ее отбить.
- Всего наилучшего, Тор, - Локи поболтал ногами в воздухе. – Передавай Всеотцу мои горячие приветы.
Тор в ответ треснул молотом так, что колонна низко загудела и начала шататься.
- Тор, - прогудел Вольштагг, осторожно подходя сбоку, чтобы ему не прилетело молотом от разозлившегося Одинсона. – Нам пора домой, Хеймдалль вот-вот откроет портал.
- Нет! – прорычал Тор, остервенело пытаясь разбить колонну. – Я еще не закончил!
- Это здорово, что тебе и этой ледяной принцессе тут весело, - раздраженно отозвался здоровяк, - но, знаешь ли, холодно…
От треска льда пошло эхо и на секунду стало тихо, но уже через мгновение воины Тора едва успевали прикрываться щитами от острых, прицельно летящих осколков. Тор еле успел отбить крупную сосульку, которая пробила бы Вольштаггу голову.

Локи больше не сидел, расслабленно откинувшись на локти, нет, он стоял на своем постаменте, плел чары и едва заметно направлял их посохом, бормоча заклинания, вперемешку с проклятиями. Вьюга подхватила его черно-зеленый плащ, разметала в воздухе, и хлопанье ткани почему-то очень зловеще легло на незнакомые Тору слова, которые ткал Локи в своей ярости. Ничего хорошего они определенно не предвещали.
Кто-то из воинов вскрикнул, не успев прикрыться и напоровшись животом на острые, хищно блестящие сосульки.
- Хеймдалль, открой портал! – рявкнул Тор, который не собирался выставлять своих людей против колдовства.
Отошел от стелы, размахивая молотом направо и налево, сбивая град сосулек.
- Мы уходим, - крикнул он обозленно.
Локи опустил руки, оборвав свою ледяную песню, прищурился.
- До встречи, красавица, - не утерпел Тор.
Локи криво ухмыльнулся, вскинул руки и поднял такую бурю, что Тор и его злосчастное воинство так и попадало, кто где стоял. Треск льда стал невыносимым, казалось, что Йотунхейм весь выворачивается наизнанку, на истрепанную сосульками полянку упала гигантская тень.
- Бегемот, - простонал кто-то, наверное, тот самый раненый.
Тор стиснул зубы, задрал голову и посмотрел в алые глаза Локи. С такого расстояния он не видел даже выражения лица этого паршивца, но был уверен, что Локи вне себя от радости.
- Я убью твою зверушку, - пообещал ему Тор. – А потом доберусь до тебя.
Локи пожал плечами и уселся поудобнее, подпер ладонью подбородок.

Гигантская шестиногая черепаха взревела, раскрыла острый клюв, показав коричневый задубевший от холода зев. От ее шагов трескался лед и дрожала земля, в воздухе стоял звон крошащихся сосулек. Тор нахмурился, схватил молот покрепче и ринулся в бой.