Он проснулся рано утром по старой привычке. Однако уже рассвело, и птицы вовсю заливались пением, рассевшись на гибкие, позолоченные солнцем ветви. Тор сел, потер ладонью глаза, которые никак не желали расставаться со сном – и замер, ощутив на своих бедрах тяжесть.
Спящий Локи за ночь приполз к нему, как змея на тепло. Обвился вокруг, закинув длинные, тощие ноги Тору через живот, облапил сухощавыми руками за бока, устроив черноволосую голову на груди Тора.
Тор с изумлением рассматривал спящего Локи, изумляясь, заодно, и тому, что и на его веку случилось такое невозможное странное чудо – спящий в его объятиях Локи, бог обмана, змеиный король, недоношенный ледяной великан.

Локи был теплым, видимо, напитался горячим, щедрым, живым теплом самого Тора. Черные волосы разметались по постели, блестящие и гладкие. Тор смотрел на остренький, розовый носик Локи, на бледно-синие веки, под которыми бегали во сне глазные яблоки, на худую скулу, со старым следом мелкого ожога. Локи нельзя было назвать красивым и даже хорошеньким – он был откровенно страшненький, даже во сне его хоречья мордочка не теряла хищного выражения. Однако Тор считал себя человеком чести, и раз уж он женился на Локи и признал его своей законной половиной, придется терпеть и зловредный нрав, и холодные руки в своей постели.
Тор осторожно повернул лицо Локи в сторону, открывая своему взгляду зашитый рот и алую, сочную нить. В ранах Тор разбирался лучше, чем в дипломатии, так что он точно мог сказать, что шили очень аккуратно, и что во время этой странной, жестокой штопки Локи не дергался. А это противоречило всему, что Тор знал о Локи: тот никогда не спускал обиды, даже самой малой, и уж точно не позволил бы измываться над собой, но вот же – следы красноречиво говорили о том, что Локи терпел, пока игла протыкала ему губы.
Тор задумчиво провел пальцем по стежкам, размышляя над тем, что молчаливый Локи – это совершенно неправильно, будто это и не Локи вовсе.

А тот как раз громко засопел и проснулся от взгляда и прикосновения, моргнул и посмотрел на Тора снизу вверх. Ресницы у Локи были длиннющие, черные и загнутые вверх, однако спросонья его глаза были такого чудного цвета – ало-зеленого, что Тор даже опешил. Локи проморгался и посмотрел на Тора удивительно миролюбиво, без злости и даже без отчаяния, а с каким-то, даже, интересом, будто спрашивая, что дальше.
- А это украшение можно снять? – спросил Тор, осторожно спуская Локи на кровать.
Тот секунду помолчал и кивнул.
Тор несколько секунд размышлял, пока не сформулировал вопрос, и спросил:
- А ты ее снять можешь?
Локи отрицательно покачал головой, прижался к горячему Тору боком, греясь в его тепле.
- А я могу снять? – поинтересовался Тор, еще поразмыслив.
Локи снова отрицательно покачал головой, закутался в одеяло так, что торчал только нос и пара любопытных глаз.
- А кто может? – спросил Тор.
Локи тут же выбрался из-под одеяла. Ему и речь не понадобилась, он одним взглядом показал, кого считает умной половиной их странной пары, и это был явно не Тор.

Локи сполз с кровати, поежился и пошлепал в сторону своих покоев, поскребся ногтями в дверь и обернулся к Тору. Тор впервые видел нагого Локи в движении. Наверное, в йотунском обличии Локи был не таким привлекательным, однако в виде аса он был вполне ничего. Мускулы двигались под кожей спокойно и уверенно. Локи, не привыкший таскать на себе кольчугу, легко двигался, будто танцевал. Однако сильные руки напрягались, вырисовывались темные венки под кожей, Тор был уверен, что пальцы у Локи в мозолях от колдовского жезла. Локи напомнил Тору молодую виноградную лозу, гибкую и стройную, которую тяжело сломать. Сам Тор несколько раз дрался с Локи, и даже сейчас, когда из оружия у них были только собственные кулаки, он не был уверен, что одолеет. Так или иначе, но Локи оставался колдуном, а от них не жди честного боя.

Тор выбрался из постели, прошелся нагишом к своей сброшенной ночью одежде, принялся копаться в карманах, пока не извлек маленький ключик. Локи смотрел на него настороженно, прижавшись спиной к стене, однако Тор вовсе не собирался его трогать. Вместо этого он отпер один из сундуков, вынул Мьельнир и кинул его на глухо охнувшую кровать. Вытащил связку ключей и торжественно протянул их Локи. Тот подошел, опасливо взял связку и посмотрел на ключи.
- Это от покоев, от сундуков, от… м… сам узнаешь, в общем, - сообщил Тор, порылся в сундуке еще и вытащил нечто, замотанное в тряпицу. – А это тебе.
Локи с удивлением посмотрел на крошечный острый нож, больше похожий на булавку. Впрочем, кажется, это она и была.
- Прицепишь к рукаву, - пояснил Тор, видя изумление Локи, - он очень острый, и жалит насмерть.
Локи кивнул, позвенел ключами и отпер дверь своих покоев. Пропал там. Тор, одеваясь, только слышал, как Локи ходит туда-сюда и чем-то гремит. Когда Тор уже оделся в свои любимые одежды, запихнул свадебный мундир поглубже в сундук, из покоев Локи донесся плеск, и Тор на всякий случай поспешил туда.

Когда-то давно эти комнаты принадлежали Фригг. Однако когда холостой Тор переселился в эти покои, женскую половину закрыли и не навещали. Перед самой свадьбой Фригг распорядилась привести комнаты в порядок. Тор, поморщившись, пришел к выводу что тот, кто обустраивал эти комнаты, стремился угодить Локи. Полы выложили зеленым мрамором, и Тору казалось, что он идет босиком по мшистому болоту. Люстры, в отличие от его покоев, были не круглыми желтыми шарами, которые дарили умиротворение даже своим видом, а напоминали острые льдинки, о которые Тор частенько прикладывался боками или спиной в Йотунхейме. Эти люстры дарили беспощадный, резкий белый свет. Словом, для Локи тут устроили настоящий заповедник, где он должен был чувствовать себя замечательно, тогда как Тору тут же захотелось убежать прочь.

Локи нашелся в купальне, в белой чаше, наполненной доверху горячей водой. Пар клубился, пах лимонами, а черноволосая голова Локи торчала из воды совсем неуместно. Однако Локи выглядел умиротворенным. Лениво взглянул на Тора и вскинул брови в немом вопросе.
- Вот это твои покои, - неумно сказал Тор, только чтобы начать разговор. – Можешь тут жить и э-э-э… принимать гостей.
Впрочем, Тор тут же нахмурился, осознав, что асы к Локи в гости не пойдут, а йотуны, несмотря на перемирие, желанными гостями в Асгарде не будут. Локи, видимо, тоже об этом подумал, потому, что усмехнулся, чуть вскинув уголки губ. Удивительно, но лучше всего злорадную усмешку передали его тонкие, выразительные брови.
- И все же, ты можешь принимать тут того, кого захочешь, - твердо повторил Тор. – А кого не захочешь… не принимать.
Локи мгновенно вытащил из горячей воды руку и указал Тору на дверь, намекая, что его-то он как раз и не хочет принимать. Тот моментально обиделся, отвернулся и собирался было уже уйти, как вспомнил, зачем он сюда приходил, и остановился.
- Тебе не больно? – спросил он, показав на свой рот. – Наверное, нужно чем-то смазать… я попрошу у матушки бальзам.
Локи вдруг вытаращился на Тора так, как будто увидел его первый раз в жизни. Как будто это Тор был богом обмана и как-то очень жестоко подсмеялся над Локи. Впрочем, Локи тут же опомнился, пришел в себя и отрицательно покачал головой, что мазать его не надо и ничего у него не болит. Тор несколько секунд помедлил, однако Локи своего решения не изменил и все так же недоуменно и удивленно смотрел на Тора, как будто не мог взять в толк, зачем это Тор о нем беспокоится.

Утро было достаточно ранним, особо загулявшие гости все еще сопели под лавками, слуги быстро и бесшумно разбирали столы и приводили дворец в порядок, однако Тор обнаружил Лафея уже на Бивресте. Лафей и Один переговаривались о чем-то, наверняка делили свои новые обязанности и новые земли, однако до этого Тору не было никакого дела. Он распихал стражу, пробился через ледяных великанов, столпившихся возле Лафея, и оттеснил йотуна в сторону.
Лафей был здоровенный, смотрел сверху вниз критически, еще и осклабился ехидно. Если бы Тор не знал, чей Локи сын, то обязательно бы узнал после такого взгляда.
- Какого рожна? – зарычал Тор. – Мать твою и отца твоего, какого рожна ты мне подсунул? Что это такое?
Лафей оскалился совершенно издевательски и прогундел в ответ:
- Глуп ты, Одинсон. Скажи спасибо за такой свадебный подарок.
- Но он молчит! – рявкнул Тор. – Локи молчит, и это странно. Я так не привык.
- Ты только потому и жив остался, что он молчит, - фыркнул Лафей. – Локи не терпит власти над собой.
- Я его не боюсь! – рассердился Тор. – Как же он будет есть? Как это снять?
Лафей посерьезнел, прищурил алые глаза и посмотрел на Тора внимательно.
- Хочешь снять чары? – спросил он с легкой ноткой удивления. – Зачем же?
- Так будет правильно, - ответил Тор. – Я не желаю, чтобы Локи ходил с зашитым ртом. Что нужно сделать?
Лафей несколько секунд молчал, но потом наклонился и шепнул Тору на ухо, тихо-тихо, так, чтобы не услышал никто. У Тора закололо в висках от ледяного дыхания, на волосах и бровях осел иней, а Лафей выпрямился, хмыкнул, повернулся к Тору спиной и пошел, сопровождаемый великанами, к порталу.