От морозного дыхания слипались ноздри, пальцы на руках и ногах разом отнялись. Локи, придавленный его телом, слабо застонал. Тор сел и с изумлением уставился на стены спальни, покрытые морозными узорами. От его дыхания шел парок, шкура, которую они сбили, взялась инеем. Локи мучительно пискнул, юркнул под одеяло и скорчился там, постукивая зубами.
- Ты что тут устроил? – покачал головой Тор, встал и босиком пробежался к окну, ежась от холода. Открыл ставни нараспашку, впуская ночной душистый, теплый Асгардский воздух в промерзшую насквозь спальню. Локи высунул из-под шкуры покрасневший от холода носик, попытался что-то наколдовать, однако его магия не сработала, так что Локи только махнул рукой и удобнее устроился в кровати. Зашипел беззлобно, когда Тор задрал на нем шкуру и развел ноги.
- Я хочу проверить, что ты не повредился, - пояснил ему Тор, осторожно пропихивая палец в припухшее, горячее и влажное отверстие.
Локи недовольно замычал, а Тор убедился, что крови на пальце нет, только семя.
Тор лег рядом, а Локи приник к нему, устроил тяжелую голову на груди Тора, задумчиво смотрел в потолок. Тор задремал, а когда проснулся на рассвете, то обнаружил, что Локи ушел еще ночью – его половина кровати успела остыть, а подушки выпрямились.

Покои были заперты, но Тору было с утра некогда выяснять отношения, он схватил молот, накинул новую кольчугу, вместо той, которую Локи так легко разорвал, и ушел на площадку – тренироваться и сгонять неоправданную, неясную злость на Локи.
Тор надеялся, что после заката солнца покои Локи гостеприимно откроются для него, и одновременно, глубинным чутьем знал, что ничего подобного, Локи будет упираться до последнего. Он только онемел, а не поглупел. И дурного нрава не утратил. Колдовать он пока не мог, однако это ничуть не помешало бы Локи затевать какую-нибудь пакость. Конечно, теперь Локи было не с руки пакостить в Асгарде, своем новом доме, однако Лафейсон проворачивал свои хитроумные комбинации не выгоды ради, а исключительно из чистой любви к искусству обмана.
Тор и хотел бы верить, что он сам сможет сдерживать Локи в его разрушительных способностях, но и понимал, что Локи не испытывает к нему ни любви, ни даже привязанности. Может быть страсть, может быть, интерес, не испытывал ненависти – и на том спасибо. Может быть, Локи поостережется шалить с асами, опасаясь гнева Тора, но скорее всего, сначала он набедокурит, а уж потом подумает о том, что сбежать ему теперь некуда, и что собственный супруг может накрутить ему уши.
Тор, размахивая молотом, вдруг мучительно задумался над этим вопросом. Локи был ему законным супругом, а значит, Тор обязался защищать его от нападок, как гласил порядок, заведенный в семьях. Однако Тор считал себя асом справедливым, и признавал, что Локи – не невинная девица, способная, разве что, на ругань со свекровью. Значит, если Локи снова наворотит дел и совершит злодеяния против асов, его придется выдать на справедливый суд. Тор почему-то подумал сразу об обнаженном, босом боге обмана, обнимающем себя сиротливо за плечи, беспомощном, с зашитым ртом. Глупость это, разумеется, Локи никакая не бедная овечка, да и не горит никто желанием рассматривать его голышом, но Тор почему-то страшно рассердился, как будто на Локи уже посягнули.
Стальные манекены так и захрустели под взмахами его молота, наклонялись от ударов, как сбитые ветром колосья.
Впрочем, через несколько минут Тор успокоился и нашел для себя решение. Если Локи вспомнит свои дурные привычки и снова начнет делать гадости, Тор, конечно, как верный муж будет покрывать его грешки, пока Локи не даст повода усомниться в себе. Однако если Локи совершит что-то серьезное, Тор сам его накажет. Так накажет, чтобы у Локи вся дурь вылетела из головы, и осталось только рукоделие и присмотр за детьми, как у хорошей, верной жены.
Тор вдруг выронил молот и расхохотался, игнорируя удивленные взгляды других воинов. Он просто представил, что сказал бы Локи на прялку и пяльцы, вздумай Тор поднести ему такой свадебный подарок.

И, естественно, двери покоев вечером оказались закрыты.

Тор даже обалдел от такого нахальства. Он, можно сказать, открыл Локи свою постель, а этот мерзкий холоднокровный червяк демонстрировал, что расположение Тора ему ничуть не нужно. Мьельнир, заботливо уложенный в сундук, вылетел со свистом, рукоять привычно легла в ладонь Тора, а в следующую секунду молот звучно, со звоном, выбил замок из деревянной двери. Тор пнул дверь ногой и встретился нос к носу с раздраженным Локи. Трикстер придерживал на груди мокрую, расшнурованную рубаху, облепившую его сухощавое тело. Видимо, Локи пулей вылетел из купальни, когда начался погром. Уставился на Тора с таким негодованием, как будто тот, по меньшей мере, разрушил полмира, а не выбил дверь в покой неуступчивого бога обмана.
- Не запирай больше дверь, - обманчиво спокойно сказал Тор, поигрывая молотом. – Я ее все равно выбью.
Не удержался и хряпнул по двери так, что та сорвалась с верхней петли, повисла криво и заскрипела. Локи подпрыгнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки, дернул шнуровку, стягивая ворот рубахи, выпрямился царственно и указал пальцем на дверь, намекая, что Тору тут никак не рады.
- Нет уж, - упрямо сказал Тор, подкрадываясь к нему. – Пошли в спальню.
Локи хмыкнул и отвернулся, собираясь, видимо, вернуться в купальню.
- Я не желаю спать один, - стальным голосом произнес Тор, разом растеряв все дружелюбие и терпение. – Я не для того женился.
Локи тут же вздернул нос, обернулся и поглядел на Тора пренебрежительно, некрасиво скорчив свою острую мордочку в гримасу. Наверное, не будь он заштопанным, как чулок, на Тора вывалилась бы уйма совершенно ненужных ему упреков и разъяснений, что дипломатический брак вовсе не подразумевает под собой регулярные сношения.
Дожидаться пантомимы на эту тему Тор не стал, сгреб Локи в охапку, закинул на плечо и потащил в спальню. Локи тут же принялся извиваться, вертеться, вцепился ногтями Тору в спину и принялся мстительно и беспощадно драть, оставляя ссадины. Тор от души хлопнул его по заднице, с которой как раз свалилась рубашка. Локи, не смотря на сшитый рот, пискнул от неожиданности и гнева, и бессильно боднул Тора лбом в плечо. Тор даже расхохотался от такой попытки сопротивления, скинул Локи на кровать. Тот скривился, демонстрируя свое отношение к подобным пещерным повадкам. Тор собирался усадить его себе на колени и отлично провести время перед сном, однако Локи вдруг сел, стащил рубашку, потом улегся на спину и развел бесстыдно ноги, демонстрируя жертвенное согласие.
- Ты чего это? – удивился Тор.
Локи взглянул на него краем глаза, шумно вздохнул и раскинул руки, заодно и ноги разводя пошире.
- Э, нет! - рявкнул Тор, которого подобная оскорбительная готовность возмутила и даже обидела. – Я хочу, чтобы ты спал со мной рядом, а для соития я не в настроении.
Это была неумелая ложь, так что Тор тут же ушел в свою купальню, чтобы окончательно не потерять лицо перед Локи.
Локи же, в свою очередь обиделся, не ожидав, что Тор так легко от него откажется. Локи уже целую схему выстроил, как Тор сейчас на него ляжет и можно будет сохранить вид гордого и неуступчивого, и, заодно, получить массу удовольствия под Тором. А потом снова изображать из себя неуступчивого, потому, что это не Локи согласился, а Тор его принудил. А так выходило, что Локи сам напрашивался на близость, а Тору это вовсе и нужно не было.
Локи разобиделся окончательно, отполз на край кровати и замотался в шкуру. Потрогал себя с горечью за нить на губах. Если бы не она… о, если бы не она, он был уже стал царем Асгарда, отправив Тора к Хель, наказав дочери вовек не выпускать этого полоумного. Но в любом случае, если бы не этот прощальный подарок от Лафея, Локи бы нашелся, что сказать Тору и прогнал бы его с позором.
Тор как раз вернулся, вытираясь полотенцем, швырнул его прямо на пол и забрался в постель. Не попытался коснуться Локи, только подтащил к себе свое одеяло, закутался в него и задремал. Локи терпеливо ждал, пока Тор заснет, потому что, несмотря на обиду, от Тора шло ровное тепло, которое Локи привлекало, как душистый цветок - бабочку.
Локи поглядывал-поглядывал, пока не убедился, что Тор ровно, спокойно дышит. Осторожно подкрался к нему, коснулся на пробу холодной ногой, но Тор привычно всхрапнул и раскинул руки, чуть не зашибив Локи по голове. Локи тут же осмелел, устроился рядом, прижимаясь замерзшими ступнями, коленями, бедрами и грудью к горячему, словно печка, Тору. Начал рассматривать спящего Одинсона, заглядывал в лицо, а Тор, подсматривающий на Локи из-под густых ресниц, лежал ни жив ни мертв, сгорая от любопытства. В глазах Локи было что-то странное, волнующее. Он так внимательно рассматривал лицо Тора, как будто что-то искал. Или как будто представлял, как воткнет свой свадебный подарок Тору между бровей.
Впрочем, через несколько минут Локи согрелся, перестал хмуриться, провел пальцем по колючей щеке Тора и невольно улыбнулся. Улыбка у него получилась кривая и неуклюжая, натянула губы и Локи тихонько, зло охнул, стер кончиком пальца выступившую каплю крови и осторожно размахал ее по губам Тора, что-то при этом почти беззвучно промычав.
Еще через несколько минут Локи отяжелел, начал сонно моргать, лег Тору подмышку, ткнувшись лицом в шею, и крепко заснул.